Рассматривая такие дела, суд должен установить обстоятельства, подтверждающие, что умыслом лица охватывался противоправный характер действий, совершаемых для обращения вверенного ему имущества в свою пользу или в пользу других лиц
Один из экспертов «АГ» заметил, что заявитель перед КС РФ поставила вопрос об оценке и анализе доказательств по конкретному делу и их достаточности для квалификации ее действий согласно диспозиции уголовной нормы, предусматривающей ответственность за хищение. Другой подчеркнул, что, для того чтобы дать верную квалификацию деянию, наличию или отсутствию состава преступления, необходимо разбираться индивидуально в каждом случае.
Конституционный Суд опубликовал Определение № 2729-О от 31 октября по жалобе на п. 1 примечаний к ст. 158 «Кража» и ч. 3 ст. 160 «Присвоение или растрата» УК РФ.
Приговором суда Светлана Кудицкая была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ, ей был назначен штраф в размере 100 тыс. руб. с рассрочкой выплаты.
Как установил суд, Светлана Кудицкая – замещавшая должность начальника управления культуры и молодежной политики администрации муниципального района и являвшаяся в силу своих полномочий должностным лицом, – в целях реализации муниципальной программы издала приказ о распределении денежных средств в том числе указанному управлению в сумме 35 тыс. руб. После этого, она выступила в качестве заказчика и заключила на эту сумму контракт с индивидуальным предпринимателем на оказание услуг по организации и проведению концертной программы к празднику.
При этом в тот же день, то есть до фактического исполнения обязательств, Светлана Кудицкая подписала совместно с исполнителем акт сдачи-приемки оказанных услуг, согласно которому названная услуга была оказана в полном объеме, и приняла от предпринимателя счет на оплату в размере цены контракта. Однако, как пояснил суд, впоследствии в одностороннем порядке женщина отказалась от услуг по организации и проведению концертной программы. Вследствие этого индивидуальный предприниматель обязательства, предусмотренные контрактом и техническим заданием к нему, не исполнял.
Вместе с тем Светлана Кудицкая, достоверно зная об указанных обстоятельствах, подписала к оплате счет, на основании которого предпринимателю были неправомерно выплачены денежные средства в размере цены контракта, которые поступили на его расчетный счет. Тем самым, должностное лицо распорядилось чужим имуществом как своим собственным путем передачи в обладание другому лицу, вследствие чего муниципальному образованию был причинен имущественный вред в размере 35 тыс. руб., заключил суд.
Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили приговор без изменений, а ВС РФ отказал в рассмотрении кассационной жалобы Светланы Кудицкой. При этом судами отмечено, что, вопреки доводам стороны защиты, осужденная на момент противоправного распоряжения денежными средствами действовала с умыслом и корыстной целью. Она подписала документы, являющиеся основанием для перечисления денежных средств на счет ИП, заведомо осознавая, что организацию культурного мероприятия осуществляет другое учреждение и предприниматель участия в нем принимать не будет, то есть не будет исполнять предусмотренные контрактом обязательства.
В жалобе в Конституционный Суд Светлана Кудицкая просила признать не соответствующими Конституции РФ п. 1 примечаний к ст. 158 и ч. 3 ст. 160 УК, которые, по ее мнению, позволяют привлекать должностных лиц к уголовной ответственности за совершение действий, служащих основанием для перечисления средств местного бюджета участнику закупки, с которым заключен соответствующий муниципальный контракт.
Не найдя оснований для принятия жалобы к рассмотрению, КС напомнил, что уголовно-правовая охрана собственности осуществляется лишь от тех деяний, которые содержат признаки соответствующего состава преступления, а действующее правовое регулирование не предполагает наступления уголовной ответственности за правомерное поведение. Закрепление в уголовном законе составов преступлений против собственности должно проводиться с соблюдением принципов вины, равенства, справедливости и правовой определенности, с тем чтобы содержание уголовно-правовых запретов одинаково воспринималось в правоприменительной практике и было доступно для понимания участникам общественных отношений, а сами запреты служили эффективной защите права собственности.
При этом, как указал Суд, под хищением, согласно п. 1 примечаний к ст. 158 УК, в его статьях понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие или обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. В определении разъяснено: оценивая уголовно-правовые запреты хищений, КС неоднократно подчеркивал, что уголовная ответственность вводится лишь за такое деяние, которое совершается с умыслом и направлено на хищение имущества (определения от 2 июля 2009 г. № 1037-О-О, от 26 октября 2021 г. № 2179-О и от 28 июня 2022 г. № 1528-О).
Конституционный Суд отметил, что обязательно установление как объективных, так и субъективных признаков состава преступления при квалификации содеянного, в том числе по ст. 160 УК, которая предусматривает ответственность лишь за такое деяние, причиняющее ущерб собственнику или иному владельцу, которое совершается с корыстной целью и умыслом, направленным на завладение имуществом (его присвоение) или отчуждение имущества (его растрату). Он уточнил, что противоправное безвозмездное обращение имущества, вверенного лицу, в свою пользу или пользу других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному законному владельцу этого имущества, должно квалифицироваться как присвоение или растрата при условии, что похищенное имущество находилось в правомерном владении либо ведении этого лица, которое в силу должностного или иного служебного положения осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества.
Суд обратил внимание, что не придается иной смысл этой статье и Пленумом ВС РФ, разъяснившим, что, разрешая вопрос о наличии в деянии состава хищения в форме присвоения или растраты, суд должен установить обстоятельства, подтверждающие, что умыслом лица охватывался противоправный, безвозмездный характер действий, совершаемых с целью обратить вверенное ему имущество в свою пользу или пользу других лиц. Направленность умысла в каждом подобном случае должна определяться судом исходя из конкретных обстоятельств дела. При решении вопроса о виновности лиц в совершении присвоения или растраты суды должны иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, т.е. стремления изъять или обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц, круг которых не ограничен (п. 25 и 26 Постановления Пленума ВС РФ от 30 ноября 2017 г. № 48).
Таким образом, Конституционный Суд подытожил, что оспариваемые заявителем положения не содержат неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать общественную опасность и противоправность своего деяния, а также предвидеть наступление ответственности за его совершение, а потому не могут расцениваться в качестве нарушающих конституционные права заявителя в указанном ею аспекте.
Комментируя определение, адвокат КА «Московский юридический центр» Дмитрий Клячков отметил, что, вероятнее всего, заявитель ставил перед КС РФ вопрос об оценке и анализе доказательств по конкретному делу и их достаточности для квалификации ее действий согласно диспозиции уголовной нормы, предусматривающей ответственность за хищение: «Соответственно, сами нормы права, изложенные в п. 1 примечания к ст. 158 и ч. 3 ст. 160 УК РФ, в контексте рассмотрения заявления Светланы Кудицкой не создают неопределенность. По мнению заявителя, нарушение прав было допущено при неправильном правоприменении норм, а в него Конституционный Суд не имеет права вмешиваться».
Адвокат АП г. Москвы, МКА «Лескалье» Дмитрий Клинков полагает, что из определения, не вникая в доказанность деяния, очевидно, что заявитель действительно не совершила действий в данной ситуации, подпадающих под диспозитивные признаки ст. 158 УК РФ, и суд абсолютно верно указал, что кража есть тайное хищение имущества, уверен адвокат. Он пояснил, что в данной ситуации применительно к действиям, которые совершила заявитель, все указывает на то, что она, согласно должностному положению, имела право распоряжаться денежными средствами, то есть они были ей вверены, а следовательно, она несла за них ответственность и распорядилась ими по своему усмотрению, причинив материальный ущерб.
«В настоящее время данная проблема действительно актуальна и часто встречается, в том числе в моей практике по защите должностных лиц по аналогичным преступлениям. Однако на практике именно такие ситуации и судами, и органами предварительного следствия рассматриваются через призму ст. 159 УК РФ, то есть как мошенничество. Необходимо отметить, что, для того чтобы дать верную квалификацию деянию, наличию или отсутствию состава преступления, необходимо разбираться индивидуально в каждом случае», – поделился мнением адвокат.